Разоблачителем поневоле выступил казанский торговый дом «Локомотив». «МК» уже писал, что подрядчики этой компании столкнулись на территории Большеглушицкого района Самарской области с мощным противодействием команды местного главы Александра Грибеника.
Впрочем, не только его одного. Грибеник, похоже, имеет неслабое влияние и на территориальное управление Россельхознадзора по Самарской области. Последний орган вот уже больше месяца глаз не спускает с подрядчиков «Локомотива» и составляет протокол за протоколом.
О качестве работы красноречиво свидетельствует следующий факт. Сразу шесть (!) таких протоколов торговый дом успешно обжаловал в Советском райсуде Казани 19 марта. Судье понадобилось не слишком много времени, чтобы досконально разобраться в ситуации. Благо все шесть протоколов словно писались под одну копирку.
Обвиняли «Локомотив» по статье 17.7 КоАП РФ. «Невыполнение законных требований должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении».
Вот только «законные требования», как выяснилось, состояли в истребовании у казанской компании документов, которые и так находятся в открытом доступе либо уже имеются в распоряжении компетентных органов области, проверявших деятельность «Локомотива».
В итоге суд вынес решение в пользу казанцев, а Россельхознадзор, словно предвидя такой исход, даже не попытался отстоять свою позицию в суде и на заседание не явился.
Напомним, что это уже не первый судебный выигрыш ТД «Локомотив» в борьбе с самарскими чиновниками. На предыдущем процессе в начале марта представитель компании, правовой эксперт Борис Пантелеев в пух и прах разнес аргументы администрации Большеглушицкого района, которая пыталась приостановить деятельность «Локомотива», ссылаясь на какую-то невнятную экологическую угрозу.
Суть в том, что подрядчики «Локомотива» сейчас демонтируют старый магистральный трубопровод, который хотели использовать для перекачки горючих веществ, да так и не ввели в эксплуатацию.
Если бы внутри трубы оставались нефть и нефтепродукты, объект действительно бы следовало отнести к категории опасных, резюмировал правовой эксперт, но горючих веществ там никогда не было. Поэтому нечего сеять панику.
Но, оказалось, панику в этом деле сеет не только администрация Большеглушицкого района.
Любопытное обстоятельство. Наказание, которое светило казанской компании, признай её суд нарушившей закон, предусматривает штраф до 100 тыс. руб. либо – и это самое любопытное! - приостановление деятельности на срок до 90 суток. Этой же меры, что характерно, добивалась и администрация Большеглушицкого района.
В первой публикации Пантелеев уже объяснял «МК», что приостановление деятельности повлечет за собой колоссальные убытки для компании. Идти вперед по нитке трубопровода можно сейчас, пока мерзлый грунт позволяет. Наступят апрель-май – и почва в этих местах превратится в зыбкую трясину.
Представим, что случилось бы, удовлетвори суд требование о приостановке работ. Компании пришлось бы либо нести огромные потери с гордо поднятой головой. Либо – идти на поклон к тому же главе Большеглушицкого района. Ну или в Россельхознадзор. Складывается впечатление, что именно этого и добивались проверяющие.
После процесса, завершившегося победой Торгового дома «Локомотив», наш корреспондент попросил прокомментировать ситуацию Бориса Пантелеева.
«Информация им не понравилась»
- Борис Николаевич, у вас нет впечатления, что в Россельхнадзоре попросту обиделись из-за того, что компания не шла с ними на контакт, не слишком охотно представляя сведения о своей деятельности?
- Это они представили дело так, будто мы не сотрудничали, противодействовали, отказывались давать информацию. Но только я четыре раза ездил на встречи с инспекторами Россельхознадзора… На мой взгляд, им просто не нравилась та информация, которую мы им давали.
- А какую информацию они вообще у вас запрашивали?
- Там было несколько пунктов. Они касались, главным образом, хозяйственной деятельности предприятия, статуса и как именно мы взаимодействуем с органами власти Самарской области. Подавали ли мы заявку на разрешение ведения демонтажных работ в Минсельхоз Самарской области, есть ли у нас согласованный со всевозможными структурами план рекультивации, каковы у нас планы, договора, уставная деятельность.
Фактически они масштабную проверку нашего бизнеса хотели провести.
Хотя все эти данные они должны были добывать самостоятельно. Те же самые уставные сведения есть в открытом доступе. И их госорганы вообще не имеют права истребовать у юрлиц. Мы именно это им и сказали. «Направляйте запросы в налоговые органы, вся информация вам будет представлена».
- А что касается второй группы документов, касавшейся вашей деятельности в Самарской области?
- Там часть сведений - вообще коммерческая информация, которую мы не хотим разглашать всем подряд. Но были и другие вопросы. Кто является собственником трубы? Есть ли договор? Хотя на эту тему у нас еще до Россельхознадзора были разборки и в полиции, и в областном антикоррупционном комитете. Мы туда представили все документы, еще когда администрация Большеглушицкого района обвиняла нас в воровстве трубы. Якобы у нас нет на нее никаких прав.
И вот мы говорим в Россельхознадзоре: «Мы отчитались перед компетентными органами, что это наша труба и наш договор. Никаких дополнительных пояснений, кроме тех, что мы уже дали, мы давать не собираемся. А если вам что-то нужно, берите из тех дел, которые уже завершены правоохранительными органами». Например, есть ряд материалов ГИБДД, Ростехнадзора, в которых говорится, что у техники есть конкретные собственники - индивидуальные предприниматели, юрлица. У Россельхознадзора была возможность убедиться, что техника находится никак не на нашем балансе.
- И что сделал Россельхознадзор? Проигнорировал эти факты?
- Они взяли из какого-то раннего полицейского дела данные о том, что мы являемся собственниками трубы и на этом факте построили всё остальное. Что якобы нет никаких подрядчиков, что мы самостоятельно ведем все работы – и поэтому вся ответственность должна быть на нас возложена.
Те же грабли. Made in Самара
- Как известно, в конце прошлого года Генпрокуратура проверяла Россельхознадзор и выявила в его деятельности ряд нарушений…
- Генпрокуратура затронула больную тему. Земля находится в запущенном состоянии. Во многих регионах по двадцать и более лет не проводились элементарные сельхозработы. Поэтому особое возмущение вызывают факты, когда кто-то где-то начинает шевелиться – и тут же на него налетают проверяющие, чтобы поиметь с него какую-то ренту.
Суть в том, что у органов Россельхознадзора, поскольку предметом их ведения является земля, должна быть исчерпывающая информация о всем земельном фонде. И мы к ним как раз эти претензии предъявляем. «Раз вы говорите, что это ваш предмет ведения, то не вы у нас должны затребовать планы земельных участков, по которым мы идем. Вы должны сами всё это представлять. Причем – с точностью до градуса, до секунды!
Хоть со спутника фотографируйте, но показывайте реальную ситуацию».
Но оказалось, что ничего этого они не делают.
На примере проверок органов Россельхознадзора Нижегородской области и Республики Марий Эл Генпрокуратура выяснила, что имеются существенные нарушения в вопросах организации и проведения проверок, а также в фиксировании доказательств, составлении протоколов, предъявлении обвинений.
То есть по всем этапам их, органов Россельхознадзора, функционала были выявлены нарушения. И мы считаем, что руководители уже должны были сделать выводы и не повторять ошибок, которые выявила прокуратура. Но спустя всего пару месяцев всё то же самое – причем даже в еще более дремучем виде! – случилось с нами в Самарской области.
- А вы не пробовали выходить на их вышестоящее начальство? Оно-то наверняка должно еще помнить критику со стороны Генпрокуратуры.
- В центральном аппарате Россельхознадзора сейчас находится на рассмотрении наша жалоба. И, судя по всему, она действительно проверяется. По крайней мере, скорого ответа в виде традиционной отписки мы не получили. Это уже радует. Значит, жалобу хотя бы пытаются рассмотреть.
Когда мы получим ответ, посмотрим, насколько он будет конструктивным и по существу. Если отпишутся, скажут, что самарский орган работает нормально, то нам, наверное, придется писать жалобу в контрольные органы.
- Кстати, как я понимаю, Россельхознадзор за время вашего противостояния уже начал исправляться. На первом процессе вы жаловались на непонятные схемы из административных дел, больше напоминающие детские рисунки. Сейчас, как вы признаете сами, присылают уже схемы в цвете, с привязкой к местности – придраться вроде бы не к чему.
- Исправился не Россельхознадзор. К работе в какой-то момент подключился экспертный референтный центр, который занимается проведением земельных экспертиз.
Когда мы посещали их в последний раз, мы увидели материалы, на первый взгляд действительно оформленные безукоризненно. Но вопрос в том, что на этой стадии - стадии отбора проб почвы – нас на место их отбора не пригласили. Причем по причинам, которые мы считаем возмутительными.
- По каким же?
- Мы на протяжении 4 месяцев состоим в переписке с Россельхознадзором, получаем от них заказные письма, отправляем им письма, лично встречаемся. Но в такой вот ключевой момент, когда нужно было присутствовать нашим представителям при отборе проб для проведения экспертиз качества почвы, вдруг оказалось, что они не смогли нас найти!
Причем в этот самый раз они не посылали нам писем, не звонили, не отправляли электронных сообщений, а вдруг почему-то какая-то непонятная телеграмма оказалась пришита у них к материалам дела, что, мол, по такому адресу данная организация не расположена.
И они странным образом удовольствовались этой телеграммой и произвели все эти замеры и отборы проб без нас.
А далее опять начинается рутинная переписка, и наша организация чудесным образом находится! То есть наш офис по улице Журналистов как статуя свободы у Дэвида Копперфилда – взял и исчез в самый удобный для них момент! А потом появился вновь.
Экскаватор-«убийца земли»
- Насколько я знаю, чтобы оценить качество почвы, пробы мерзлого грунта не подходят. О какой же экспертизе идет речь?
- Мы спорили с Россельхознадзором и на эту тему. Оказывается, у них есть две категории экспертиз. Экспертизы нормальной, здоровой земли и экспертизы мертвой, «убитой» земли, как они её называют. Есть земли сельхозназначения, где пробы грунта можно отбирать только при плюсовой температуре – смерзшаяся земля под это не подходит, и есть убитая земля с карьеров, с мест разлива нефти, взрывов, где измеряется не положительная составляющая, а степень отрицательного воздействия.
И если речь идет о нормальной земле, то для таких экспертиз очень важно соблюдать все правила изъятия грунта, в том числе температурный режим – иначе окажется, что в этой почве нет тех микроорганизмов, которые там должны быть.
Но нашу почву, как я понял, они отнесли к категории мертвой. То есть она как будто с места пожара, взрыва или разлива нефти бралась…
- То есть «убитой» почву обычно признают в тех местах, где произошла масштабная техногенная катастрофа?
- Да. Они вдруг решили, что факт прохода экскаватора позволяет им игнорировать температурный режим. Они руководствуются другими гостами, говоря, что это не почва, а убитый грунт после страшной аварии или какого-то сильного химического загрязнения.
Именно с помощью этой хитрости они рассчитывают обойти пункт, предписывающий брать образцы грунта при строго определенном температурном режиме. То есть это опять игра такая идет. Как до этого пустую трубу пытались представить опасным объектом.
Было бы юрлицо, а подходящая статья найдется.
И вот еще что странно. Мы выяснили, что в Самаре есть множество организаций, проводящих независимые экспертизы – устроители, землемеры, оценщики качества земли. Но Россельхознадзор заказывает экспертизы у конторы, которая сидит с ним под одной крышей.
- ?
- Обе организации сидят в одном здании, у них даже символика одна и та же. А формально это две независимые организации.
«Чиновник на двух стульях»
- Вы обращались в самарское антикоррупционное управление. Что говорят там?
- Мы получили оттуда довольно забавный ответ. Из него выясняется, что мы имеем дело даже не с Россельхознадзором, а с Министерством сельского хозяйства Самарской области. Вообще ответ Департамента по вопросам правопорядка и противодействия коррупции состоит из двух частей.
Первая касается Грибеника. Мы писали, что налицо конфликт интересов, выход за пределы полномочий, - в этой части они нам сухо ответили. Мол, направлено руководителю следственного управления. Ждите.
А вот в части незаконных действий инспектора Россельхознадзора Давыдкина всё оказалось веселее. В ответе нам его почему-то именуют уже сотрудником Министерства сельского хозяйства Самарской области. То есть, он получается на двух стульях сидит. С одной стороны – федеральный чиновник, с другой – сотрудник местного министерства. Хотя ранее Давыдкин везде фигурировал как сотрудник Россельхознадзора, как федерал.
И зачем нужен вообще такой комитет, который просто пересылает материалы? Мы трижды встречались с их сотрудниками. Представили пачку документов, рассказывали взахлеб о ситуации, говорили, какие свидетели остались неопрошенными – и в результате получили вот такую отписку! На мой взгляд, это орган по сворачиванию антикоррупционных расследований.
- Но суд-то уже дважды подтвердил вашу правоту. Кстати, вы успели ознакомиться с мотивировочной частью первого решения?
- Судья отказал администрации Большеглушицкого района во всех претензиях, по сути признав их голословными. Получается, требования, которые предъявляли к нам чиновники, неправомерные, а действия, которые они предпринимали - незаконные.
Более того, это решение мы отправили в Большеглушицкий суд, и под влиянием неопровержимых доказательств местный землевладелец сам добровольно отказался от аналогичного иска и просил отозвать ходатайство о принятии обеспечительных мер. Получается, Советский районный суд вынес образцовое решение. И это вселяет надежду, что наш бизнес все же защищен от чиновничьего произвола. По крайней мере, в суде.
