Точнее – до судов. Ибо процесс, завершившийся в четверг, 5 марта, победой казанцев – лишь первый в череде тяжб Большеглушицкий район против ТД «Локомотив»
Дело – труба
Ожесточенный спор возник из-за довольно протяженного отрезка федерального трубопровода, проходящего через ряд районов Самарской области. Трубопровод был построен еще в 1992 году. Вначале нефть и нефтепродукты по нему планировалось гнать из Самарской области в Казахстан, потом - в обратную сторону.
Потом в продуктопроводе и вовсе отпала необходимость. По сути объект так и остался похороненным под землей наследием советских времен. Ни нефть, ни нефтепродукты по нему ни разу не перекачивали. Формально, однако, требовалось внести трубопровод в реестр опасных объектов – что и было сделано тогда, свыше двадцати лет назад.
А в 2013 году произошло вот что. В закон РФ «О промышленной безопасности опасных производственных объектов» внесли изменения. Расположенным на суше объектам с хранением горючих жидкостей менее 1 тыс. тонн перестали присваивать класс опасности.
Тогда как в трубопроводе, вокруг которого разгорелась война, даже не около тысячи тонн горючих жидкостей. Там просто пусто.
И как раз вот эту трубу выкупил для демонтажа казанский «Локомотив». В конце прошлого года подрядчики компании оказались в Большеглушицком районе Самарской области. И, как выяснилось, их действия решительно не понравились местному главе.
Телемост Казань-Самара
В четверг, 5 марта, Советский суд Казани рассмотрел иск администрации Большеглушицкого района Самарской области к татарстанской компании.
Истец требовал принятия обеспечительных мер. Суд, по мнению истца, должен был запретить ответчику вести какие-либо работы на спорном участке. Мол, такие работы на опасном объекте представляют угрозу окружающей среде и местному населению.
Любопытно, что иск рассматривался в режиме видеосвязи. Представители истца по каким-то причинам не пожелали выбраться в Казань. Поэтому для рассмотрения иска судье и ответчикам пришлось перебраться в зал, оборудованный телеэкраном, камерой и микрофонами.
В таком же зале, но уже с Самарской стороны, ждала их перед камерой представитель истца.
Самый, пожалуй, ожесточенный спор разгорелся по поводу конкретной точки, где контролирующие органы якобы выявили нарушение. Таковым, как можно было понять из спора, сочли попытку подрядной организации вырыть из земли трубу.
Оказалось, что место нарушения контролирующие органы зафиксировали очень странно.
Проблемы с поиском точки G
В деле имеется грубая схема и отсутствует строгая географическая привязка с градусами.
Правовой эксперт, представитель Торгового дома «Локомотив» Борис Пантелеев возмутился этому обстоятельству. Есть системы ГЛОНАСС и GPRS - не говоря уж о методике еще советских времен, напомнил он истцам. Всё это позволило бы определить конкретную точку якобы совершенного правонарушения. А сейчас получается, что места совершения правонарушения в протоколе попросту нет.
Как выяснилось, и с другими документальными доказательствами у самарской стороны имеются определенные проблемы. К примеру, представитель истца представила копию документа из Ростехнадзора, подтверждающего, что трубопровод – опасный объект.
- Так он же у вас уже просрочен, - возразил Пантелеев. – Там указан срок регистрации – до 2012 года.
- Тут указано, что документ действует бессрочно, - настаивала представитель истца. При более детальном рассмотрении копии выяснилось, что пометка действительно присутствует. Правда, сделана она от руки. Причем непонятно, кем и при каких обстоятельствах.
- Объект не представляет угрозы, хватит сеять панику, - резюмировал правовой эксперт.
«Они нас не приглашали!»
Выслушав стороны, судья огласила свой вердикт: в иске администрации Большеглушицкого района отказать.
Решение, впрочем, еще может быть обжаловано в Верховном суде РТ, но Борис Пантелеев, с которым побеседовал наш корреспондент, сомневается, что администрация добьется там успеха.
Истец, считает он, не представил ни одного убедительного доказательства того, что «Локомотив» что-либо нарушил, а работы, которые ведутся в районе по его заказу, каким-либо образом угрожают окружающей среде и людям.
- Мы убедились, что объект безопасен еще на стадии приобретения трубы на торгах. Мы досконально изучали все документы - там отсутствовало такое обременение. Поэтому мы спокойно приступили к работе, зная, что никакого вреда здоровью людей и окружающей среде наши действия причинить не могут. Ведь опасна не труба сама по себе, а нефть и нефтепродукты, которые там могли находиться. А таковых в трубопроводе не было и нет.
А они-то (администрация – «МК») представляют дело так, будто в этой ситуации реально возможен вред окружающей среде! Если бы не было этого надуманного экологического аспекта, гражданский суд вообще не должен был принимать к рассмотрению дело. Это - арбитражный спор.
- А под чьими землями проходит трубопровод?
Там есть фермерские и муниципальные земли, есть земли, где паи не распределены. Трубопровод проходит через ряд районов Самарской области, а потом уходит в Оренбургскую. Администрация говорит, что это государственная муниципальная собственность. Но участки не распределены и никак не используются. Неполученный урожай, порубленные деревья – такого ущерба в деле нет.
- Вы можете хотя бы предположить, в каких точках трассы якобы были допущены те нарушения, которые вам пытались поставить в вину?
- Контролирующие органы на выезде делали фотографии. Очень интересные фотографии: заснеженная степь, и в степи как будто окопы вырыты. Но мы знаем эту землю, и такого участка там не видели. Там вдоль всей дороги либо лесопосадка идет, либо запущенные поля. Поэтому мы и говорим, что не знаем, о каком именно участке речь идет! А точной географической привязки они нам не дали. Хотя есть системы GPRS, ГЛОНАСС, есть, наконец, ГОСТ 1963 года, позволяющие определить конкретную точку на местности. Но в их документах даже метраж не указан!
- Но вы разве не знаете, куда конкретно они выезжали?
Так они же нас не приглашали! Всё тайно делалось! Периодически кто-то приезжает, но кто именно и по какому поводу… То говорят, что приезжают экологи, то – что Россельхознадзор, то – что представители администрации. Один раз даже ГИБДД приезжала!
- А подрядчики вам разве не докладывают, кто, зачем и почему? По их рассказам, наверное, можно локализовать конкретный участок…
Докладывают. Но в случае с Большеглушицким районом конфликт носит длительный характер. И различные органы власти приезжали ежедневно, на протяжении целого месяца. Приезжали, смотрели. Эта зона конфликта постоянно меняется. Мы двигаемся, и вслед за нами двигаются госорганы. Что-то фиксируют, протоколируют… Сегодня (беседа состоялась 5 марта, после процесса – «МК») рассматривались декабрьские протоколы.
- Еще одна претензия к вам, как я понял, состоит в том, что заказанные вами работы уничтожают плодородный слой.
- Плодородный слой – это пашня и пастбище. Может, на бумаге какой-то участок и числится, как плодородный слой – так же как нашу трубу формально двадцать лет относили к опасным объектам. А на месте выясняется, что там, где нарисован плодородный слой, - канава, придорожная территория, черный от автомобильных выхлопов снег, грязь сорняки, молодая поросль деревьев. Трубопровод идёт вдоль федеральной трассы, у него есть охранная зона. Территория – сто метров от дороги в ту и в другую сторону.
Мы пришли к выводу: вина местных властей в том, что они не провели надлежащую инвентаризацию земель. Когда проходили работы по укладке трубопровода, правила были четко соблюдены. С каждым владельцем – тогда еще, в основном, были колхозы - согласовывали. Все колхозы давали своё согласие.
Они должны были при переоформлении документов указать, что там пролегает трубопровод. Если бы это произошло, никаких бы вопросов сейчас не было. Не было бы споров о месте конфликта.
Ведь там же накладываются две зоны охранные (федеральная трасса, зона трубопровода), и там же якобы располагаются сельхозугодья! Это уму непостижимо! Получается, эта неразбериха кому-то выгодна.
Мы всем, кто к нам обращается с претензией, говорим: «Сделайте нормально документы. Почему в ваших документах на землю никак не обозначена эта труба, если вы сейчас утверждаете, что мы нарушаем ваши права?»
Главная проблема, как мы сейчас уже выяснили, отсутствие должного земельного, кадастрового учета, а, когда возникает конфликт, - отсутствие должной фиксации якобы совершенных нарушений. Если бы была фиксация конкретной точки на местности, мы бы могли сказать: да, в этой точке в этот момент работал такой-то подрядчик. У нас там восемь соисполнителей, которые эти работы ведут.
«Левиафан» или «Левиафанчик»?
- А с местным главой вы встречались? Пытались как-то разрешить конфликт?
- Встречались. Накануне суда, и еще раньше. Мы даже на него заявление подали губернатору, что он нас обвиняет в нарушении закона облыжно – сам не зная законов! Он говорит, что мы нарушаем пункты приказа местного минсельхоза, а наши доводы, со ссылками на федеральные законы, не видит в упор. И говорит: вы нам должны деньги заплатить. Мы по этому поводу подали заявление, а накануне суда побывали в антикоррупционном комитете Самарской области, давали пояснения по спорному вопросу.
- А что говорит приказ минсельхоза?
- Приказ распространяется на собственников и арендаторов земельных участков, о чем прямо говорится в документе. Мы - собственники трубы. К земельным участкам отношения не имеем.
К тому же, понимаете, когда речь идет о федеральной трассе, это никак не может регламентироваться местным законодательством. Иначе создается богатая почва для коррупции и спекуляций. На трубе сидит князёк, который говорит, я вам открою вентиль, а вам - нет. Потому-то мы и обратились в антикоррупционное управление Самарской области. А если потребуется, дойдем с этим делом и до Конституционного суда.
- За что же на вас так местный глава осерчал?
- Первоначально, когда решался вопрос о нашей работе в его районе, он выставил условия, для нас неприемлемые. Мол, вы тут ничего делать не будете. Вы обязаны остановить все свои работы, отчитаться о всей своей бизнес-деятельности, все расчеты представить и т.д.
Потом мы, говорит, создадим комиссию из всевозможных надзорных и контрольных ведомств, и я буду думать. То есть он нам дал понять, что его пройти - это все равно, что штурмом взять Брестскую крепость. Либо - можно решить вопрос каким-то иным путём.
Мы, поскольку впервые с такой ситуацией столкнулись, взяли паузу. А поскольку быстрого и четкого ответа о безоговорочной капитуляции он не получил, спустя несколько дней начались звонки в полицию, якобы мы воруем трубу.
Моё мнение: местная администрация сейчас подставляет других правоохранителей. Подрядчики работают. Из администрации звонок: воруют трубу. Полиция приезжает, всё проверяет – расходимся. На следующий день снова звонок: воруют трубу. И так – три раза!
Против нас даже уголовное дело пытались возбудить по самоуправству. Все административные рычаги местная власть пытается включать.
Мы понимаем, что где-то мы действительно можем нарушить плодородный слой. И поручаем своим подрядчикам этот вопрос предусмотреть. Они встречаются с надлежащими собственниками земель и заключают с ними соглашения, что они проводят рекультивацию земель своими силами и средствами.
Из досье «МК»
«Просим пресечь самодурство»
Текст заявления о проведении служебной проверки и отстранении от Грибеника от должности на имя главы администрации Самарской области Николая Меркушкина был предоставлен в распоряжение нашей редакции. Процитируем несколько характерных мест:
«Грибеник сразу стал… выдвигать такие условия, решения которых он сам еще не знал и которые явно выходят за рамки его компетенции и Закона. Мы ясно поняли из его слов, что его цель – вмешаться в наш бизнес-процесс и командовать нами, получая мзду за сам факт работы на территории возглавляемого им района.
Поскольку на такой ультиматум мы не согласились, то Грибеник стал злоупотреблять своим положением».
«Мы просим незамедлительно пресечь это самодурство, остановить чиновничий произвол, перестать кошмарить отечественный бизнес в период острого кризиса».
- Если всё-таки работы там остановят, что произойдет?
- Каждый день простоя – это наши убытки. Пока почва замерзшая, мы можем двигаться вперёд. А в мае-апреле там трактора в грязи тонут.
- Как вы оцениваете сегодняшнее решение Советского райсуда Казани?
- Как справедливое. Хотя поначалу мы были недовольны, что судья приняла это дело к производству. Мы были убеждены, что районный суд вообще не должен был это дело принимать, поскольку налицо арбитражный спор. Но потом, когда изучили иск, увидели, что суд попросту ввели в заблуждение экологической тематикой. Якобы надо срочно принимать меры, не то возможно экологическое бедствие.
Но, на мой взгляд, судья во всем разобралась и отказала нашим оппонентам в обеспечительной мере. Но посмотрим мотивировку, конечно.
