Что общего между двумя катастрофами – на воде и в небе – кроме, разумеется, многих десятков жертв? Если вдуматься, немало. И в том, и в другом случае речь идёт о разваливающемся на части корыте. Формально корыто вроде бы еще не отработало свой ресурс. Плавает. Летает. Вот только почему-то слишком часто меняет владельцев/эксплуатантов. А заодно – имена.
Кажется даже, что несчастная посудина таким образом заметает следы, надеясь всякий раз начать жизнь заново. Да только откуда возьмется это самое «заново», если уже клейма некуда ставить? Впрочем, наши, татарстанские эксплуатанты, оказываются настолько добры, что принимают эту потасканную посудину в свои распростертые объятья, даже несмотря на всю её более чем сомнительную биографию.
Не знали, кого «замуж берут»? Знали. Но прижимисто хотели сэкономить. Вложить поменьше – срубить побольше. Главная особенность отечественного бизнеса в период дикого капитализма. Плюс традиционная надежда на авось: пронесёт.
И, ей-богу, даже жаль на этом фоне становится арендаторшу Светлану Инякину. Она со всеми её скудными познаниями и талантами с самого начала звёзд с неба не хватала и, по мере ведения речного бизнеса, лишь глубже погружалась в долговую яму.
На дурака, каким-то образом дорвавшегося до штурвала и бросившего судно на мель, можно пенять сколь угодно долго. Но правильней сразу спросить у себя: а кто его, дурака эдакого, вообще допустил в рулевую рубку?
Однако тех, кто стоял и всё еще стоит у руля «Татарстана», просто язык не поворачивается назвать дураками. Но почему же тогда складывается полное впечатление, что бизнес свой они вели – как бы это помягче сказать? – по-инякински, чтоли? А разница если и наблюдалась, то, скорее, в масштабах?
И неужели никто не следил за «национальным авиаперевозчиком Татарстана», чтобы вовремя его приструнить? Ведь были же уже и задержки зарплат летчикам, и срыв Универсиады-2011 (этот позорный факт, правда, в свое время всё же привел к кадровым перестановкам), и многочисленные опоздания. Но, увы – всего это, видимо, оказалось слишком мало, чтобы навести порядок в сфере раз и навсегда. Как, впрочем, и в случае с «Булгарией», когда довольно очевидные, в общем-то, вещи всплыли наружу лишь после кораблекрушения.
«Булгарию» уже не раз в сердцах обзывали плавучим гробом. А тут перед нами новая конфигурация – гроб летучий. Причем тот факт, что на нем было откровенно страшно летать, подтвердили уже многие клиенты авиакомпании. Первые негативные отзывы от них стали поступать уже в воскресенье, в первые же часы после катастрофы.
Вот так! Дрожали, но летали. То есть так же, по-инякински, надеялись на авось. И никуда не жаловались после полётов. Авось и следующую партию пронесёт.
«Я летал на этом самолете, он буквально разваливался на глазах», - вот еще один отзыв о рухнувшем в Казани «Боинге». От кого бы вы думали?
Это бескомпромиссный депутат Госдумы Сидякин. Он, оказывается, тоже был в курсе проблемы. Но рубить сплеча, как в случае с «белоленточниками» и прочими «агентами Госдепа», народный избранник почему-то не стал. Мало ли что этим бортом регулярно летают татарстанцы, чьи интересы вроде бы представляет в Госдуме парламентарий? Хотя, глядишь, подсуетил бы оперативно проект закона, запрещающего эксплуатацию старых иностранных судов – а мы убедились: он, если надо, умеет очень быстро – и не было бы никакого крушения самолета в небе над Казанью!
Еще одно дежавю, поразившее после крушения «Боинга». Многочисленные чрезвычайные структуры, задействованные в ликвидации последствий авиакатастрофы, трудились на месте крушения настолько слаженно и четко, что упрекнуть кого-либо из них в некомпетентности просто язык не повернётся.
Словом, разгребать последствия аварий у нас уже научились. Теперь осталось лишь научиться их предотвращать.
