А люди все роптали и роптали
Я вошел в фойе театра ровно за час до открытия кассы. Два десятка человек устало подпирали стену, увешанную репертуарными афишами. Самые первые стояли в очереди уже без малого пять часов.
– С восходом солнца пришли сюда, – без видимых эмоций на лице прокомментировала мне одна из борцов заветных билетов. – А вон тот мужчина всегда раньше меня здесь оказывается, что на Шаляпинский, что на Нуриевский…
Я занял свое место в очереди за юношей с номерком, написанном синей пастой прямо на руке. Наверное, только здесь еще остался этот допотопный обычай фиксировать себя таким образом на карте события. А старики-то наверняка вспомнят, как в тяжелые перестроечные годы люди писали номерки на руках в доказательство своей правоты: отойдешь в сторону, скажем, до туалета добежать понадобилось, и заветное место в цепочке будет навсегда потеряно. «Вы тут не стояли!» – твердо произнесут те, кто подошел позже. И попробуй ввинтись обратно в плотно спрессованную толпу.
Впрочем, и инновации оказались не чужды заядлым театралам: для доказательства своего присутствия они фотографировали телефонами на фоне афиш стоящих впереди них. Вот, мол, тут я стоял, иначе откуда снимок-то!
– Это же во сколько мне билетик обойдется? – вполголоса приговаривала женщина, стоящая чуть впереди меня. – Я ж сюда на своей машине приехала, транспорт-то еще не ходил, поставила на стоянку, а она платная…
Билеты на фестиваль и так дороже, чем на рядовые спектакли – от пятисот до трёх тысяч рублей за кресло.
– Ну и что, – негромко возразила ей соседка, – хотя в другое время и дешевле сходить можно, но ведь хочется окунуться в атмосферу праздника. Вот бы к нам не только столичных гастролеров привозили, а, скажем, из Екатеринбургского или Пермского театра. Там такие интересные постановки.
– О чем вы говорите! – вскинула брови ее собеседница. – Пермская балетная школа одна из лучших не только в России. А помните, в 1994 году американская балетная труппа «Вечно зеленый город» из штата Орегон танцевала отрывки из классических балетов в стиле модерн? Все-таки фестивалю не хватает современной «сумасшедшинки».
И их разговор плавно повернул в русло воспоминаний о прежних годах Нуриевского.
Дышите глубже, вы взволнованы
Шторки на окошечке кассы распахнулись ровно в десять часов. Хвост очереди из сотни человек к этому времени спустился по ступенькам к входным дверям в гардероб.
– А немного народу-то пришло, – как бы мысля вслух, сказал я. – Раньше, помнится, битвы в очередях бывали.
– Да разве важно, сколько пришло? – возразила мне соседка. – Важно, сколько билетов в одни руки отпускать будут…
Женщина, возглавлявшая очередь, наклонилась к проему в стеклянной перегородке и что-то зашептала кассиру. Та произвела ряд манипуляций на стоящей перед ней клавиатуре, и на экране вспыхнула схема зала, над которой было написано название спектакля и дата его показа. Маленькие квадратики, символизировавшие кресла, были в основном белыми. Цветных я насчитал в партере чуть больше десятка. На каждом из трех ярусов их было чуть побольше. Вот эти цветные места и были в продаже. Белые уже заняты…
Люди испуганно выдохнули и достали гаджеты, чтоб зайти на Kassir.ru. Но и там картина оказалась не радужнее.
– А ведь только открылись…
– Наверное, через распространителей разошлись билеты.
– Да не бывает у распространителей хороших мест, партер им вообще очень редко дают.
Не известно, сколько бы продолжался этот гомон обреченных, но из репродуктора донесся голос кассира, подводящего итоги первой покупки:
– Двадцать три билета на пятьдесят пять тысяч.
И толпа вновь тревожно сглотнула воздух.
– Надо ограничить количество билетов в одни руки! – судорожно вскрикнул кто-то.
– Правильно, – поддержали его, – не больше четырех билетов на спектакль!
Но при этом все понимали, что ситуацию это не изменило бы. Восемь представлений в фестивальной афише – это же тридцать два билета при такой квоте. А что, если ограничить число спектаклей, которые может посетить покупатель? И не важно, что закон стоит на страже потребителя и не позволяет администрации театра вмешиваться в регулирование процесса, определяя норму отпуска товара, каковым здесь оказалось искусство. Атмосфера накалялась, но до рукоприкладства на сей раз не дошло…
Все те же, все там же?
Внимательно изучаю фестивальную афишу. «Баядерка» Людвига Минкуса впервые появилась в афише Нуриевского в 1993 году и с тех пор ни разу не покидала ее. Правда, сейчас балет обещают показать в новой постановке, максимально сохранившей при этом хореографический текст Мариуса Петипа. «Лебединое озеро» Петра Чайковского было уже на первом фестивале в 1987 году и вот уже тридцать первый раз порадует зрителя. С вечнозеленым «Шурале» Фарида Яруллина – почти та же история: начиная с первого фестиваля, почти каждый год лесное чудище пытается сломить гордый нрав Сюимбике. «Дон Кихот» все того же Минкуса вышел на фестивальную сцену в 1995 году и теперь ежегодно защищает обиженных. «Ромео и Джульетта» Сергея Прокофьева – в 1991 году показал Киевский музыкальный театр для юношества, а с 1999 года этот балет прописался в труппе нашего театра. В прошлом году он был успешно обновлен.
Новые для казанского зрителя, пожалуй, лишь «Чайковский. Pro et Contra» Санкт-Петербургского государственного академического театра балета Бориса Эйфмана да спектакли Московского музыкального театра имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко «Сюита в белом», поставленный Сергеем Лифарём на музыку Эдуара Лало, «Маленькая смерть» Иржи Килиана на музыку Вольфганга Амадея Моцарта и «Вторая деталь» Уильяма Форсайта на музыку Тома Виллемса.
– Не на то вы смотрите, – опять пытается помочь мне соседка по очереди. – Надо смотреть не на то, что танцуют, а на то, кто танцует.
А исполнители нынче и из Франции – Матильда Фрустье, и из Америки – Витор Луиз, и из Германии – Лауретта Самерскаль и Иштван Саймон, и кубинцы – Адиарис Алмейда и Тарас Домитро, и из белорусского Большого театра – Яна Штангей, Александра Чижик, Егор Азаркевич. «Шурале» нам подарят восходящие звезды Мариинки – Рената Шакирова, Тимур Аскеров и Давид Залеев. За каждым из этих имен – не просто престижные награды и звания, но тысячи поклонников, восторженно аплодирующих им.
Да и звездам нашего театра фестиваль придает особый блеск. Сами понимаете, танцевать на празднике в окружении именитых гостей – это особая ответственность. А уж тем более танцевать в обновленном спектакле, открывающем фестиваль. Да каком! Художественный руководитель балета театра Владимир Яковлев когда-то пояснял: «Баядерка» – шедевр мировой хореографии. Иметь этот балет в своем репертуаре могут позволить себе только высокопрофессиональные труппы. В спектакле есть и «белая классика», и характерные, и гротесковые танцы. Одним словом, это во всех смыслах слова монументальный балет»…
Так что, наверное, тем, кому повезло достать билет на фестиваль, и впрямь обеспечен праздник. Мне повезло. А значит, нашим читателям тоже: обещаю написать, сбылись ли ожидания. Нуриевский стартует 10 мая, ждать осталось недолго.
