«Недостающее звено» фашизма
В XX веке в некоторых странах Европы и Азии можно было наблюдать социально-политический и интеллектуальный регресс, который выражался в откате к реалиям жизни традиционного общества. Наиболее рельефно эти процессы наблюдались в фашистских странах, которые в условиях мирового экономического кризиса пытались развиваться т. н. «третьим путем». Отрицая коммунизм и либерализм, политическая верхушка Италия, Германии, Австрия, Испания, частей Югославии, Болгарии, Румыния, Япония строила так называемое «корпоративное государство», основным признаком которого было сращение монополий с государственным аппаратом и авторитарно-тоталитарный стиль регулирования экономики.
Сегодня западные политологи все чаще высказываются в пользу сравнения современной России с корпоративными государствами прошлого. Пожалуй, единственное капитальное исследование данной проблемы в Россия — это диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук М. В. Добрыниной «Фашизм и угроза его появления в современной России» (М., 2012). Одно из главных положений работы заключается в том, что «формирование российского олигархического корпоративизма может стать базой появления фашизма, так как фашистские настроения в классическом понимании проявляются в виде корпоративизма.
Подтверждением служат следующие аргументы: наличие в государстве партнерства бизнеса и носителей высшей государственной власти, носящего неформальный характер; монополии в газовой, железнодорожной, электрической областях промышленности, складывающиеся олигополии в масс-медиа, нефтяной и алюминиевой промышленности; государственный патернализм, снижение роли общественных союзов и объединений, их огосударствление. Таким образом, в России сформировался олигархический корпоративизм. Причем представители «государственной политической корпорации» все активнее используют технологии фашизации общества: смещение вины за неэффективность социальной и экономической политики на другого (внешний враг — НАТО, внутренний — мигранты), прогосударственная пропаганда, объединение индивидов на основе идеологии патриотизма». В 2012 году Добрынина отмечала, что «недостающим звеном» для образования фашизма в России является отсутствие взаимосвязи и взаимодействия между «корпорацией власти» и националистическими организациями». Однако особенности борьбы с революционным протестным движением 2011–2012 гг. (ставка Московского Кремля на консервативные патриотические силы) позволяют говорить о возможном присутствии этого прежде «недостающего звена».
Недостатком работы, на мой взгляд, является отсутствие внимания к тому факту, что современная Россия в политическом отношении не является чем-то единым. В её границах существует более двадцати полуавтономных образований, чьи элиты во внутренних делах наделены определенной долей самостоятельности. Речь идет о так называемых национальных республиках, в основу формирования которых изначально был заложен этнический принцип и деление населения на титульное и нетитульное. На мой взгляд, сравнение этих квазигосударств со странами классического фашизма позволит сделать более обоснованные выводы об опасностях фашизации России в целом.
Начать сравнение, на мой взгляд, целесообразно с Татарстана как одной из типичных национальных республик в составе РФ. «Главный идеолог» Казанского Кремля, директор Института истории Академии наук Татарстана, выразитель интересов местной политической элиты Рафаэль Хакимов недавно в одной из публикаций заявил о необходимости строительства «корпорации Татарстан», под которой понимается «иерархия интересов, которая подчиняет частные цели и задачи более общим, ставит коллективное выше индивидуального». Эти положения во многом повторяют мнение Бенито Муссолини о государстве как системе иерархий. Рафаэль Хакимов, критикуя «экономический примитивизм», мечтает о подчинении экономики идеологическим и политическим задачам, что, по его мнению, приведет к солидарности народа. А. Гитлер видел преимущества своего режима перед большевистским в том, что система государственного патернализма в нацистской Германия опирается на прирученную им частную собственность.
Татарстан как корпоративное государство
В Татарстане уже многое сделано для строительства корпоративного государства. Изучая татарстанские экономические объединения, трудно понять, где в них — государственное, а где — частное. Крупные корпорации, не знающие в республике конкуренции и нередко контролирующие целые сегменты в нескольких отраслях экономики, схожи с монополистическими объединениями в экономиках фашистских государств. Татарстанские корпорации контролируют представители региональной политической элиты или их родственники. Интересно заметить, что в фашистской Италии в 1940–41 гг. «не было сколько-нибудь значительного акционерного общества или группы обществ, которые не имели бы на своем содержании одного или двух представителей политической власти».
Кроме этого, сходство можно провести по следующим параметрам: господство одной политической партии, напоминающей характерные для корпоративных государств партии «нового типа»; неразделенность властей; вождизм; слабость местного самоуправления; полная зависимость профсоюзов от государства; милитаристская риторика (население Татарстана уже четверть века находится в условиях угрозы искусственного развязывания т. н. «межэтнического конфликта» между русскими и татарами в случае возникновения угроз интересам правящей верхушки). В Татарстане близкие к власти интеллектуалы, разделяя идеалы «консервативной революции» (её итогом в Германии стал национал-социализм), критикуют идеи демократии, рыночную экономику, «общество потребления», «западную бездуховность», урбанизацию, прославляют сельский образ жизни.
Фашистские идеологии оппозиционны мировым религиям. Для христианства и ислама не важны расовые и национальные отличия, а это наносит серьезный удар по представлениям о расовой исключительности или культурной самобытности.
Опасения нацистов по поводу разрушающего расовую чистоту «ущербного» христианства напоминают недоверчивое отношение татарстанских идеологов к исламу. «Проповедник» «татарского ислама» Рафаэль Хакимов открыто пишет, что ему «не нравится высокомерная попытка привязать татар к какому-то иностранному течению, будто наш народ не способен мыслить самостоятельно». По его мнению, «в качестве самостоятельного мировоззрения, вне этнического носителя вера превращается в радикальную идеологию. Или религия служит народу, или же она оказывается в оппозиции к нему, на чем собственно заканчивается ее историческая миссия». Он прямо указывает на ислам, как стирающую национальные различия религию. На первый взгляд, Рафаэль Сибгатович не говорит об отказе от мировой религии, а лишь благородно выступает против радикального ислама. Однако предлагаемый им самим «татарский ислам» является смесью язычества («народных традиций»), положений Корана и мусульманских ритуалов, т. е. именно той эклектикой, принципы которой так характерны для фашизма.
Национал-социалисты критиковали христианство, указывая, что его изобретатели не достигли культурных и цивилизационных высот, такие претензии же у Хакимова к арабам: «На примере положения арабского мира хорошо видно значение умственного состояния общества — насколько пуста их богословская мысль, застрявшая на толковании пяти столпов ислама, настолько же отсталая их экономика и политика».
Рафаэль Хакимов также призывает к созданию национальной исламской религии. Он также приветствует «татаризацию ислама»: «Некоторые священнослужители утверждают, что якобы ислам спас татар от вырождения и ассимиляции. Лукавство. Все ровным счетом наоборот. Именно татары сберегли ислам…, причем в татарской оболочке, то есть в виде джадидизма… В этом суть». Так же, как представители движения «Немецкие христиане» стремились к ревизии основных принципов христианства из-за их «еврейской сущности», Рафаэль Сибгатович критикует сам Коран, но уже из-за его «арабской сущности»: «Коран содержит массу противоречий, там есть суры, которые вообще имеют ситуативный смысл… Если бы Пророк был татарином, то Коран записали бы на татарском и Мекка оказалась бы в Болгаре. В этом случае, я убежден, в Коране было бы меньше противоречий, ведь татары-тенгрианцы добровольно приняли ислам». Рафаэль Хакимов, сын советского поэта, должен знать, что, например, литературное произведение с одного языка на другой в точности перевести невозможно, поэтому, согласно логике верующего, для адекватного понимания священных слов Аллаха, нужно читать Коран именно на арабском.
Концепция «народного» «татарского ислама» имеет поразительные черты сходства не только с «национал-социалистическим» христианством.
Муссолини метался между римским язычеством и католицизмом. В Испании при Франко (фашистский диктатор) католицизм был объявлен государственной религией, что привело к формированию т. н. «национал-католицизма», который обосновывал особую духовную миссию испанцев и исходил из их, якобы врожденного, неприятия демократии. «Испанский католицизм» искажал многие положения христианства, а вкупе с препарированными историческими фактами использовался для обоснования религиозного национализма.
Румынское фашистское движение 1930‑х гг. (Легион Архангела Михаила, он же «Железная гвардия», «Группа Корнелиу Кодряну» и т. д.), как известно, отличалось религиозной христианской направленностью. В воззрениях легионеров было много «элементов «народного» христианства, базирующегося на полуязыческой крестьянской традиции».
Современные русские фашисты, опираясь на сочувствующих священнослужителей, пытаются сконструировать «псевдоправославную по форме и нацистско-фашистскую или, как минимум, фашизоидную по своей сути идеологию», в которой свастика соседствует с изображением Георгия Победоносца, а православный крест с кельтским. Как и в случае с «татарским исламом», национализм (своеобразная неоязыческая религия) «переварил» более интеллектуально подкованную религию мировую.
Сегодня в некоторых западных СМИ и работах отдельных публицистов все активнее звучит слово «исламофашизм». Его пытаются использовать для характеристики радикальных исламских террористических группировок и политического строя Иран. Однако такое отождествление встречает обоснованную критику, т. к. у интернациональных мусульманских организаций отсутствует присущий фашизму корпоративизм и национализм, у них нет монополии на распространение информации, они не могут (кроме Ирана) мобилизовать экономику всей страны на решение экстренных задач и т. д. Зато понятие «исламофашизм» прекрасно подходит для того, что предлагает в своих публикациях Рафаэль Хакимов: недемократический политический строй и корпоративное устройство общества выдаются за реализацию права на самоопределение титульного татарского «этноса», издревле живущего по законам «своего» «народного» (фактически, неоязыческого) татарского ислама. Если научный мир не признал термин «исламофашизм» как методологический инструментарий для изучения международного исламского терроризма, то в отношении политических реалий российских национальных (и в то же время «мусульманских») республик оперирование категорией «исламофашизм» («исламский корпоративизм») кажется вполне допустимым.
Назад к Тенгре?
Сегодня в некоторых публикациях часто говорится о наличии в Татарстане некоего «ваххабитского холдинга», под которым понимают союз исламских радикалов с политической и экономической элитой региона. Я думаю, что серьезных оснований для таких утверждений нет. Действительно, зачем руководителям Татарстана «связываться» с «заморскими» арабами, когда у них «под ружьём» десятки, если не сотни местных интеллектуалов (вузовские работники, писатели, журналисты и т. д.), готовых обосновывать «историческую необходимость» их прихода к власти, «воспевать» Татарстан, а заодно и «исконный татарский ислам»? «Исламский корпоративизм» в форме «татарского ислама» может стать шагом на пути к неоязычеству. Напомню, что Гитлер холодно относился к идее общегерманской христианской церкви, в его планах было создание собственно немецкой религии. Крен в сторону неоязычества (тенгрианства) наблюдается в настроениях некоторых представителей татарстанской интеллигенции и политической элиты.
Их доводы совпадают с приведенными выше словами Гитлера.
Так, научный сотрудник Института истории Академии наук РТ Рафаэль Мухаметдинов утверждает, что «мы, тюрки, стали культурными не тогда лишь, когда увидели арабов и Коран, а на тысячелетия раньше этого, когда наши предки (исповедовавшие тенгрианство. — А. О.) покоряли Америку через Берингов пролив и помогали шумерам в их культурном росте».
Данную позицию можно было бы считать маргинальной, если бы ей не вторил депутат Государственная Дума РФ Фатих Сибагатуллин (не последний человек в Татарстане): «Тенгрианство… исконно тюркская религия, она создана тюрками. Если мы не вернемся к тенгрианству, то эффективного развития татарского народа не будет». Гитлера в христианстве не устраивала «мягкотелая сострадательная мораль», якобы, делающая прирожденных воинов‑арийцев слабыми. Похожие «претензии» к исламу у Ф. Сибагатуллина. По его мнению, воинственные татары-тенгрианцы, сильно проиграли, приняв во времена Золотой Орды «умиротворяющую идеологию ислама». Более того, он пытается доказать, что Российская империя специально насаждала ислам среди тюркского населения, чтобы им было «легко управлять». Татарстанским идеологам с язычеством «работать» было бы значительно удобнее, чем с исламом: нет строгих религиозных догматов, поэтому можно легко обосновывать любые действия власти; нет формируемой столетиями обширной богословской литературы, которую надо изучать (иначе, как Р. Хакимов, получишь обвинения в некомпетентности); наконец, язычество легче донести до масс, как детскую сказку до ребенка. Но наивно утверждать, что тому же Хакимову, бывшему «убежденному» коммунисту-атеисту, заместителю заведующего идеологическим отделом Татарского обкома КПСС, надоест «возиться» с евроисламом и он «переключится» на тенгрианство. В сложившейся в Татарстане эклектичной государственной религии вопреки законам логики языческие культы мирно уживаются с обрядами мировых религий, что даёт право говорить о реальном господстве (как, например, и в Третьем Рейхе) неоязычества.
4 "д"
Я использовал принятый в науке сравнительно-исторический метод для изучения особенностей развития современного Татарстана. Основываясь на этом же методе можно предложить конкретные пути решения обозначенных проблем. После победы над фашистскими государствами и их оккупации, страны союзники по антигитлеровской коалиции провели комплекс реформ, включавших в себя т. н. «4 д»: демонополизацию, децентрализацию, денацификацию, демилитаризацию. Программа «4 д», на мой взгляд, вполне применима для оздоровления ситуации в Татарстане:
— демонополизация (самое важное) — разукрупнение имеющихся в регионе монополий, создание нормального конкурентного рынка, отделение государственных чиновников и их родственников от коммерческой деятельности.
— децентрализация — реальное разделения властей, свободные выборы, прекращение преследований политической оппозиции и инакомыслящих, развитие самоуправления в ныне бесправных административных (особенно, сельских) районах Татарстана, независимость профсоюзов от государства, упразднение фактически подчиненных властям и устроенных по иерархично-вертикальному принципу религиозных организаций.
— денацификация — органам государственной власти, СМИ, образовательным организация перестать «выпячивать» национальную сторону жизни людей, а обращать внимание на конкретные социальные проблемы.
— демилитаризация — прекратить пропаганду якобы потенциально возможного конфликта между русскими и татарами, не происходящего только «благодаря мудрой политике местных властей»._
Мнение эксперта
Раис Сулейманов, эксперт Института национальной стратегии, религиовед
Не во всём согласен с Александром Овчинниковым эксперт «МК» Раис Сулейманов. Так, считает он, сочетание с религией умеренного национализма не несет в себе угроз, на которые указывает историк. В качестве авторитета Сулейманов ссылается на Валиуллу хазрата Якупова, который тоже ратовал за «традиционный (или татарский) ислам». Однако, подчеркивает Раис Сулейманов, при детальном рассмотрении становится понятно: концепция Валиуллы хазрата отличалась от того, что предлагает Рафаэль Хакимов. К тому же в концепции последнего можно без труда найти изъяны.
- Рафаэль Хакимов - не первый и не единственный, кто рассуждал на тему «татарского ислама». Было еще два человека: Рашат Сафин и Валиулла Якупов. На тему нации и религии размышлял один из деятелей ТОЦ Рашат Сафин в книге «Татарский путь» (Казань, 2002; на татарском языке). Сейчас он уже в преклонном возрасте.
Как татарский националист, он исходил из того, что, конечно же, религия должна служить интересам нации, и приводил примеры. Посмотрите, указывал он: у евреев иудаизм - национальная религия, и именно эта национальная религия позволила сохранить евреев как этнос. Посмотрите: у японцев национальная религия – синтоизм, она позволила им не ассимилироваться, так и нам следует делать. Он считал, что, если ислам встраивается в национальную культуру, сохраняет татар от ассимиляции, то такой ислам может считаться «татарским». При этом Сафин выступал как против русификации, так и против арабизации татар, считая, что интеграция татар в исламский мир не должна привести к их ассимиляции.
Тему "татарского ислама» еще разрабатывал в своих трудах покойный Валиулла Якупов (заместитель председателя ДУМ Татарстана, мусульманский богослов, убит летом 2012 года - МК). Ему не нравился термин «татарский ислам», он предпочитал заменять его термином «традиционный ислам».
Валиулла Якупов считал (и он даже написал книгу с характерным названием «К пророческому исламу» (2006)), что ислам, который исповедуют татары, - это тот самый ислам, который исповедовал сам пророк Мухаммед.
Якупов считал, что существующая легенда о том, что когда-то сахабы (сподвижники Мухаммеда) прибыли в Поволжье и принесли булгарам, предкам нынешних казанских татар, ислам, именно такой, какой исповедовал Мухаммед. Якупов признавал, что это всего лишь легенда, но он считал, что эту легенду надо укоренять в сознание и историческую память татар. Это позволит разбить постулаты ваххабитов, которые критикуют традиционный у татар ислам, считая, что он не соответствует исламу времен пророка Мухаммеда.
Ваххабиты указывают татарам: обычаев, которые вы сохраняете, не было во времена пророка. Не было обряда поминок, например, но это распространенный обряд у татар. Пророк никогда не отмечал своего дня рождения, а татары отмечают его в виде праздника Маулид-байрам.
Валиулла Якупов считал, что ваххабизм призывает к исламскому космополитизму, к полному вымыванию этничности, отказу от национальных традиций, фактически ассимиляции - только под религиозными лозунгами - и поэтому он ратовал за сохранение здорового татарского национализма в культуре ислама в Поволжье, чтобы сохранить татароидентичность. Только называл он его «традиционный ислам».
Версия ислама Рафаэля Хакимова – это фактически вариант светского ислама, абсолютно секулярного. Он не видит необходимости в совершении намаза, соответственно, обряды, традиции – ни к чему. Ислам необходим как способ этнической самоидентификации для самосохранения татар.
При этом у Хакимова нет ответа на следующий вопрос. Если власти Татарстана и татарская интеллигенция обязательным признаком татарина считают исламское вероисповедание, то как быть кряшенам? Их ведь записывают в татары, называют субэтнической группой «единого и неделимого татарского народа». На всех татарских форумах, съездах и конференциях подчеркивается, что ислам - это основа самосохранения татарского народа, что татарин – это мусульманин.
Как же в таком случае кряшенам быть татарами? Потому что если вы хотите, чтобы кряшены считали себя татарами, то тогда необходимо говорить, что религиями татарского народа являются ислам и православие, и что татары - двухконфессиональный этнос. Почитайте концепции развития татарской нации и другие документы Всемирного конгресса татар: там о православии ни слова. Так как быть тогда с кряшенами?
Стратеги Казанского Кремля, сочиняющие концепции сохранения татар, кряшен в будущем как православных не видят? Если мы прошлое, настоящее и будущее татар связываем с исламом, то тогда кряшены не являются татарами, а являются отдельным этносом.
