«Труд», «Новые Известия», «Полит.ру» и множество других федеральных изданий (я молчу про региональные татарстанские: они и за так стараются, просто по команде «фас») публикуют практически одинаковые материалы, направленные против меня. Цель их одна – показать, что Раис Сулейманов никакой не специалист в этнорелигиозной сфере, дилетант, и то, что его преследуют в Татарстане за его научно-исследовательскую деятельность – это норма, мол, правильно делают.
Отвечать на каждую из таких публикаций невозможно, поэтому я решил ответить на самую первую, появившуюся в «Комсомольской правде». Потом именно со ссылкой на нее множество других изданий принялось, как по команде, перепечатывать очерняющий текст. Хочу сказать, что я написал и главному редактору «Комсомольской правды», и редактору раздела «Общество», в котором была помещена очерняющая меня статья, свой ответ. Право на него даёт мне Закон РФ «О СМИ». Но он так и не был опубликован, редакторы даже не ответили на письмо. Поэтому я вынужден опубликовать свой ответ в других изданиях.
Когда я ознакомился с содержанием статьи «Раис Сулейманов – эксперт-страдалец?» (первоначально был указан автор статьи - Олег Потапов, однако потом авторство удалили по непонятной для меня причине), опубликованной 19 января 2016 года в «Комсомольской правде», в которой меня сознательно дискредитируют, очерняют и стараются принизить, описывая в уничижительных тонах мою биографию и мою научно-исследовательскую работу, я был весьма удивлен тем, что это опубликовала именно «Комсомольская правда».
На протяжении последних пяти лет именно это издание публиковало со мной интервью, брало комментарии, проводило даже пресс-конференции и радиоэфиры по проблематике этнорелигиозной ситуации в Поволжье. Меня приглашали как эксперта, и газету все это прекрасно устраивало.
Более того, «Комсомольская правда» объективно описала ситуацию, когда меня арестовали 30 декабря 2015 года по надуманному предлогу. Тогда вышли публикации, в которых КП показывала всю абсурдность гонений на меня (статьи «Отдел «Э» допрашивает борца с экстремизмом» и «Эксперта, обличающего исламских экстремистов, самого наказывают за «пропаганду ИГИЛ»).
А теперь выходит вот такая, «разоблачительная» статья. И её наспех перепечатывают многочисленные интернет-издания. Причем с такой стремительностью, что это дает мне все основания считать это политическим заказом и началом кампании по моему очернению, дискредитации и демонизации.
Видимо, расчет тех, кто вначале с помощью силовиков попытался устрашить меня арестом, не сработал (уж слишком было сильным общественное возмущение). Решили избрать другой вариант – максимально опорочить мое имя, низвести меня до уровня некого провокатора и сплетника, для чего и избрали такой путь – публикацию в «Комсомольской правде» подобной статьи.
Не исключаю, что вслед за кампанией очернения может последовать и уголовное преследование: во-первых, об этом публично заявил глава МВД Татарстана Артем Хохорин в одном из интервью, а, во-вторых, существует такая практика, когда готовят почву для будущего уголовного преследования, для чего надо опубликовать в СМИ порочащий объекта будущих преследований материал, чтобы, так сказать, подготовить общественное мнение к предстоящему наказанию.
Таково мое мнение по поводу происходящего. Я бы хотел ошибаться, но это покажет только время. Может, действительно в Казанском Кремле его стратеги решат, что достаточно административного преследования и очернительства в прессе в отношении ученого, уже много лет изучающего проблему этнорелигиозного экстремизма и зарубежного влияния на Татарстан.
Однако просто назвать это политическим заказом будет недостаточно, необходимо ответить на все эти обвинения «разоблачения», вышедшие в «Комсомольской правде». Поскольку статья написана по пунктам как «опровержение мифов», которые якобы существуют вокруг моей персоны, я точно также по пунктам буду на них отвечать.
«Миф №1. Эксперт»
В этой части статьи говорится о том, что «Сулейманов не эксперт и никогда им не был. Никто в научных кругах никогда не признавал недоучившегося аспиранта специалистом, что очень сильно било по самолюбию Сулейманова». Человек, который это писал, или те, кто ему дал такие установки, видимо, редко читают книги российских исламоведов. Приведу лишь несколько примеров только ученых, которые цитируют в своих трудах меня, ссылаются на меня, и не видят в этом ничего плохого.
Профессор Южного федерального университета, исламовед Игорь Добаев: «Как подчеркивает татарский исламовед Р. Сулейманов, «новейшая история исламского терроризма в Татарстане началась с первых терактов на газопроводах в сельских районах» (Добаев И.П., Добаев А.И., Гаджибеков Р.Г. Радикализация ислама в Российской Федерации. – Ростов-на-Дону, 2013. – с.244). В главе «Радикальный исламизм и основные направления усиления противодействия ему в современной России» в этой своей фундаментальной книге он на меня ссылается часто. Игорь Прокопьевич Добаев – общепризнанный исследователь, и вряд ли он стал бы ссылаться и цитировать, причем для описания ситуации в Татарстане в серьезной научной монографии про радикализации российского ислама на не специалиста.
Мои коллеги из Башкортостана – исламоведы профессор Айслу Юнусова и Денис Вояковский также в своих трудах цитируют меня: «Раис Сулейманов считает, что салафизм в Татарстане уже имеет милитаристский характер» (Вояковский Д.С., Юнусова А.Б. Интервенция радикальных идеологий в российское исламское пространство. – Уфа, 2011. – с.70). Более того, они не считают зазорным даже отметить, что организованный мною 2 декабря 2010 года научный семинар «Салафизм в Татарстане: распространение, конфликтный потенциал, меры противодействия» в Казани являлся на тот момент (их книга вышла в 2011 году) «пока едва ли не единственным публичным обсуждением проблемы распространения салафизма, где прозвучало предостережение об объединении идеологических ресурсов националистов и фундаменталистов» (речь идет о ситуации в Татарстане).
Не посчитал зазорным процитировать меня как эксперта исламовед из Екатеринбурга, заведующий кафедрой теологии Уральского государственного горного университета Алексей Старостин: «Небольшие сроки, к которым приговаривают религиозных экстремистов, делают ситуацию просто патовой, - отмечает эксперт из Татарстана Раис Сулейманов. – Приходится констатировать, что один фундаменталист обращает в свою идеологию до 7-10 сокамерников, отбывающих наказание по «бытовым» статьям» (Попов Д., Старостин А. Ислам и мусульмане Уральского федерального округа: риски и угрозообразующие факторы (аналитический доклад). – Екатеринбург, 2014. – С.78).
Я привел лишь несколько таких ссылок на работы коллег, чей авторитет никто не ставит под сомнение, и которые тоже, как и я, исследуют ислам в современной России. Полагаю, что таких работ ученых (политологов, социологов, религиоведов, этнологов и др.), где ссылаются на меня, можно найти еще много.
«Миф №2. Исламовед»
В этой части автор статьи в «Комсомольской правде» или тот, кто его надоумил написать ее, рассуждает о том, что «Сулейманов не исламовед и никогда им не был. Исламоведение — это научная дисциплина, предполагающая академическое исследование ислама. В России исламоведение достаточно новая дисциплина, специалистов по ней готовят в Казанском университете. Любопытно, что Сулейманов учился в Казанском университете, но не на этой кафедре и не на эту специальность».
Специально для автора статьи объясняю: все, я это слово подчеркиваю – все нынешние исламоведы в России никаких кафедр исламоведения не заканчивали. По своему базовому образованию исламоведы, равно как и многие другие религиоведы, были выпускниками исторических, филологических, философских и иных гуманитарных факультетов или отделений. Никто из них никогда не заканчивал ни какой кафедры исламоведения.
И я - в том числе, потому что в 2001-2006 гг. учился на историческом факультете Казанского государственного университета, и в моем красном дипломе написана моя специальность – «Историк, преподаватель истории».
Спросите у других исламоведов, в том числе и преподавателей кафедры исламоведения и востоковедения Казанского федерального университета, кто они по базовому образованию? Точно также они скажут, что они - историки и филологи.
Также отмечу, что я никак - ну просто никак! - не мог поступить на кафедру исламоведения, поскольку она была открыта только в 2010 году. Я же поступил в университет в 2001 году, где проучился 5 лет, и специализировался на кафедре новой и новейшей истории.
Автор статьи в «Комсомольской правде», а также тот, кто Вам давал информацию обо мне, Вы хоть уточнили бы эти моменты! Ведь любой человек, кто в теме, сразу видит все Ваши нестыковки и притянутость за уши.
Вы указываете, что я специализировался по иудаике и израилеведению. И почему-то это ставится мне в упрек. Я не отрицаю, что до 2009 года изучал историю Израиля, бывал в этой стране, собирая материал для исследований, работал в библиотеках Иерусалима. Это действительно так, но потом сменил тематику своих научных исследований. Повлиял на меня один человек – Валиулла Якупов, выдающийся мусульманский богослов и историк.
«Миф №3. Ученик Валиуллы Якупова»
Здесь автор статьи в «Комсомольской правде», ссылаясь на журналистку Веру Постнову, в прошлом работавшую в «Независимой газете», заявляет, что мы с Валиуллой Якуповым не были даже знакомы. В ответ я просто прикрепляю к этой статье фотографии с Валиуллой хазратом, которые наглядно свидетельствуют об обратном (Чтобы не уходить в сторону от основной темы, мы решили вывести рассказ Сулейманова об его общении с Якуповым отдельным материалом, который вскоре появится на сайте – «МК»).
Ссылка на журналистку, которая заявляет автору статьи о том, что Валиулла Якупов якобы никогда не рассказывал обо мне, меня удивляет.
В свое время Вера Постнова много и часто на страницах «Независимой газеты» писала о процессах, которые происходили в исламской среде региона, но в конце 2000-х годов она вышла на пенсию, и с того времени ее публикаций в прессе о мусульманской умме Татарстана я не встречал. Поддерживала ли она после ухода на заслуженный отдых отношения с Валиуллой хазратом, мне неизвестно, поскольку с 2009 года, когда мы с ним стали плотно общаться, он о ней никогда ничего не говорил.
Можно ли из этого сделать вывод, что он не был знаком с Постновой? Конечно же, нет. Но ведь именно так пытается «Комсомольская правда» представить отношения между мной и Валиуллой Якуповым: дескать, Постновой он не рассказывал о Сулейманове – значит, его и не знал.
Мне совершенно непонятно: разве Валиулла Якупов докладывал Вере Постновой, с кем он дружил, общался, взаимодействовал? Вот так брал и перечислял ей всех своих знакомых? Вы так это себе представляете?
Вы хотя бы вдову Валиуллы хазрата спросите обо мне: уж она-то точно побольше, чем Вера Постнова, общалась со своим мужем Валиуллой Якуповым.
«Миф №4. Оппозиционер»
В этой части своей статьи берутся пересказывать мою трудовую биографию, пытаясь подчеркнуть некий заказной характер моей работы, проплаченной из Москвы.
Простите: если Вы занимаетесь научно- исследовательской деятельностью, делаете вывод на основе анализа ситуации в этнорелигиозной сфере о распространении радикальных течений ислама в регионе, сильном турецком лобби в элите Татарстана, показываете причины и истоки появления террористических групп в регионе, изучаете зарубежное влияние с Ближнего Востока на мусульман Поволжья, то Вы сразу превращаетесь как бы в «наемного исследователя»?
А если бы я это не изучал, а исследовал бы бабочек или ежиков в Татарстане, то Вы бы утверждали, что Сулейманов – нормальный и бескорыстный ученый? Я не могу понять логику рассуждений в этой публикации, кроме как желания опорочить и очернить меня.
Намекают на «проплаченность» Москвой моих публикаций на том лишь основании, что в них звучат критические отзывы в адрес местных властей. Я хочу поинтересоваться у Олега Потапова и тех, кто его надоумил это опубликовать, в курсе ли такого термина как «ваххабитский холдинг»? Его ввел в научный оборот не я, а Валиулла Якупов, и под «ваххабитским холдингом» он подразумевал сращивание ваххабитского духовенства, бюрократии и бизнеса там, где ваххабитам покровительствовали определенные чиновники.
Чтобы лучше показать, что это такое, я задам несколько вопросов. Кто сделал Гусмана Исхакова муфтием Татарстана в 1998 году? Разве за 13 лет его нахождения на этом посту позиции ваххабитов в регионе не укрепились до того, что здесь появились террористические группы?
Или вот в 2005 году на пост имама главной татарстанской мечети «Кул Шариф» ставят выпускника саудовского университета Рамиля Юнусова. Неужели это происходило без поддержки региональных властей Татарстана? Причем на ваххабизм Юнусова указывал тот же покойный Якупов и даже татарские националисты говорили об этом открыто (в частности, член исполкома Всемирного конгресса татар, этнолог Дамир Исхаков много писал на эту тему). И если Юнусов был белым и пушистым, то отчего его так стремительно сняли с поста имама мечети «Кул Шариф» сразу после теракта 19 июля 2012 года в отношении тогдашнего муфтия Ильдуса Файзова и убийства Валиуллы Якупова?
«Ваххабитский холдинг» - это характеристика тех процессов, которые встречаются в Татарстане: покровительство ваххабитам со стороны чиновников и бизнеса. Об этом писал Валиулла хазрат. И, на мой взгляд, он весьма метко это подметил.
Подводя итог истории с публикацией статьи «Раис Сулейманов – эксперт-страдалец?» в «Комсомольской правде», я могу объяснить её лишь одним словом – заказ. Да, не секрет, что я критично отношусь к определенным действиям властей Татарстана в их политике в национально-религиозной сфере, что, естественно, вызывает у некоторых чиновников в Казанском Кремле злобу и раздражение.
А поскольку в случае с арестом общественность встала на мою сторону, справедливо возмутившись происходящим, была избрана иная тактика – подвергнуть очернению и уничижению. Некоторые издания, находящиеся на подкорме у Казанского Кремля, охотно этим промышляют, даже если они позиционируют себя как независимые. И прискорбно осознавать, что в этой кампании сейчас используют «Комсомольскую правду» - до этого мною воспринимавшуюся как серьезное и независимое издание.
Для меня один вопрос остается в этой истории непонятным: сколько заплатили за мое очернительство? Если издания со мной контактировали, брали комментарии и интервью, а потом вдруг резко и стремительно стали очернять меня, то у меня возникает вполне логичное предположение - без денег тут обойтись не могло. Вот я и спрашиваю: сколько?
