Слава трусу

Почему казанским чиновникам не страшны публичные порки

 Первый вице-мэр Казани Иршат Минкин скрыл сведения о своем имуществе. В декларациях за 2011 и 2012 год чиновник «забыл» указать земельный участок в лесу у поселка Петровский. Мэр Ильсур Метшин придумал заму страшную кару: объявил тому выговор.

 

Почему казанским чиновникам не страшны публичные порки

Наказать-то наказал, а осадок остался. Потому что наказание проступку несоразмерно. Потому что порка эта фарсовая и публичная. В чем фарс - понятно. Но кто публика? Думаете, мы? Ан нет, дорогие казанцы. Г-н Метшин для другого зрителя старался. Федерального, так сказать, уровня. Каждый день читаю в новостях: этого крупного чиновника взяли под арест, на того завели уголовное дело, у третьего обыски. Сейчас модно разоблачать коррупционеров. Но не факт, что двумя-тремя десятками показательных процессов (читай: порок) вся эта война с коррупцией не закончится. Я-то как раз считаю, что закончится. И вот почему: Татарстан как передовой регион снова продемонстрировал всем, как надо дела делать. Как надо пороть чиновника, причиняя при этом минимальный вред его здоровью, статусу и благосостоянию.

Почему с нами не считаются? – возмутитесь вы. Мы - что, не граждане? Наше мнение – что, ничего не значит? Конечно, не значит. И вы не граждане. Граждане ведут себя по-другому. Ощущение безнаказанности, испытываемое чиновниками, абсолютно обоснованно и справедливо. Они вас не боятся. А вот вы их – да.

Я стояла у истоков истории с участком в Петровском лесу. Участков, к сведению, было несколько, и во владении они находились не абы у кого: одним, например, распоряжался экс-глава «Татмедиа» Марат Муратов. Эта история началась зимой 2011 года с того, что в редакцию издания, позиционирующегося как независимое, где я была корреспондентом, прислали письмо. С воплем о помощи: в лесу возле поселка кто-то вырубает сорокалетние сосны, и, похоже, начинает большую стройку. К письму прилагался фрагмент карты, где адресант обозначил место вырубки. Съездить в Петровский поручили мне, а я позвала с собой эколога Нелю Биктимирову.

Помню, что мы долго плутали по поселку и его окрестностям, по пояс утопая в снегу. Потому что автор письма наотрез отказалась проводить нас к вырубке. Даже имя свое побоялась назвать. Мы с Нелей долго бились о глухую стену молчания и круговой поруки. Следственный комитет, сейчас рьяно взявшийся исследовать обстоятельства дела, вначале в возбуждении дела по заявлению Нели отказал. Этот конфуз со следственным комитетом случился еще до того, как появилась мода охотиться на коррупционеров. Зато не подверженной веяниям времени оказалась Приволжская районная прокуратура. Ее сотрудники и с иском в суд обратились, и кто владеет участками, выяснили, и суд выиграли. Завершился процесс недавно, так что велик соблазн обвинить прокуроров в конъюнктуре. Свидетельствую: конъюнктура здесь не при чем. В 2011 году сотрудник прокуратуры в конфиденциальном разговоре признавался мне, что шансы «ока государева» выиграть суд стремятся к нулю. И тем не менее прокуратура инициировала процесс.

Судьба леса решалась не только в зале суда. В том числе решалась она на публичных слушаниях. Это такая процедура в городском управлении архитектуры и градостроительства, когда владельцы участка ставят всех заинтресованных лиц в известность о том, какие изменения предполагается внести в правовой статус участка. Заинтересованные лица высказывают свою точку зрения, чиновники из управления им внимают, а потом выносят вопрос на сессию городской думы. Участки в Петровском лесу относились к такой категории, где вести капитальное строительство нельзя, и владельцы просили поменять ее – строительство, к слову, шло в это время вовсю.

На слушания по Петровскому лесу собралось много народу. В том числе автор письма. Она, не таясь, защищала родной лес. Потом призналась мне, что убеждена: сосенки не спасти. Но вот молчать дальше никак не могла.

Такая потрясающая трансформация от трусливого анонима до человека, готового открыто отстаивать свои гражданские права, случилась на моей практике лишь однажды. А ведь каждый день редакционный телефон разрывался от звонков. Звонили с просьбой спасти от чиновничьего произвола. Истории иногда рассказывали и впрямь ужасающие. Я не вела статистику, но уверена: назвать свое имя и свою фамилию соглашался хорошо, если один из десяти. Вот совсем анекдотичный случай. Звонит мама студента журфака (!), и просит написать о том, как будущие журналисты устроили шествие в знак протеста против выселения факультета из университетского кампуса. Прошу ее представиться. «Вы что! Неужели вы не понимаете, чем это грозит моему ребенку!», - возмущается она. Да так искренне возмущается, точно я ей неприличное предложение сделала...

Вы, дорогие читатели, часто ругаете нас, журналистов: мол, пишем о всякой ерунде, вместо того, чтобы о социально значимом, злободневном трубить. Да мы-то готовы, мы-то всеми руками и ногами – за! Но без вашего, дорогие мои, участия ничего у нас не получится. И участие это заключается не в анонимном звонке. Не в том, чтобы «настучать» и спрятаться. Расскажите, что вас обидели, унизили, растоптали, послали. И непременно расскажите, кто это сделал и кто – вы. А мы напишем. И может быть тогда власть не посмеет насмехаться над нами, шаловливо грозя пальчиком очередному провинившемуся чинуше. Потому что можно насмехаться над безликим, безымянным и бессловесным быдлом. Над теми, кто боится. А вот над теми, у кого есть имя, фамилия, голос и чувство собственного достоинства, насмехаться нельзя. Страшно.

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру