Успешный художник, постоянный участник рок-группы НОМ и соавтор копеечных фильмов, последний из которых – «Звёздный ворс» - по мерках отечественного независимого кино выглядит настоящим блокбастером, Николай Копейкин совершенно лишен звёздной болезни. В центре современного искусства «Смена», где прошла его казанская выставка, художник охотно позировал фотокамерам, раздавал направо и налево автографы с комментариями и, ничуть не смущаясь, рассуждал о скотском: «Скотина есть в любом человеке. Вопрос, насколько она дрессирована».
«Переоделись в гомосексуалистов и пошли к памятнику Меркьюри»
- Вы - востребованный художник?
- Не жалуюсь. У меня долго не залеживается ничего. Обычно после каждой выставки проходит год-полтора – и практически ничего не остается. География – Москва и Петербург, с прошлого года – Казань. Мои покупатели есть в Японии, есть в Америке. Европейцы очень много покупали. Но основной контингент коллекционеров – в России.
- Учитывая, что вы работаете с образами, близкими именно нам – россиянам, всё ли понятно в ваших картинах иностранцам? Вам приходилось слышать от них неожиданные оценки вашего творчества?
- Самый неожиданный отзыв я услышал от японца, который купил картину «Весна». Сюжет там такой. Мужчина сидит вечером на скамеечке и вырезает ножом слово из трёх букв, а сзади - силуэт женщины в окне светящемся. Японец - причем хорошо знающий русский язык, по крайней мере, письма мне писал на русском - мне написал: «Понимаю все слова, но в чём смысл картины?»
- С год назад в сети появилась пара весьма хулиганских роликов о похождениях Гонобоба, к которым приложили руку вы и ваши коллеги по группе НОМ. Заграница в кадре настоящая?
- «Гонобоба» мы снимали в Швейцарии. Поехали к нашему товарищу, который там живет. Это Александр Ливер, он поет в женевской опере, и мы там как раз сняли несколько серий про Гонобоба. Гонобоб - такой новый герой, комиксный, можно сказать. Снимали на натуре. В частности, на настоящем рынке, где торговали арабы. Мы у одного спросили: «Можно ли у вас с арбузами сняться?» А он нам в итоге даже подыграл. Они там все сильно реагируют. Рынок перестал работать, когда Иван Турист (он играл как раз Гонобоба, а Николай Копейкин – пенсионера, пришедшего покупать арбуз – «МК») крикнул: «По башке себе постучи, чмо пенсионерское!»
И в Монтрё еще снимали – момент, где Гонобоб напевает песню Smoke on the water. Известно, что эта песня родилась именно в Монтрё. Когда Deep Purple были там на гастролях, там что-то загорелось. Наш эпизод как раз возле той гостиницы, где Deep Purple жили, и был снят.
Когда мы снимали клип «7 процентов. 20 лет спустя» (новая версия старого провокационного хита группы НОМ, посвященного секс-меньшинствам – «МК»), мы переоделись в гомосексуалистов и пошли к памятнику Фредди Меркьюри. А туда просто нескончаемая очередь: люди идут потоком и кладут цветы. Нам пришлось всех оттеснить. Переодевались там же - за памятником. Подходят швейцарцы и спрашивают: «А вы приехали в Цюрих?» Удивляемся: «Почему в Цюрих?» - «Так у вас же там завтра гей-парад».
- Выходит, весь ваш стёб доверчивые швейцарцы приняли за чистую монету. Не страшно ли в таком случае за границей хулиганить? Вдруг иностранцы не разобравшись, что к чему, вызовут полицию, санитаров?
- Да иностранцы нормально всё воспринимают! Никто никого не вызывает. К художникам вообще очень хорошо относятся в Западной Европе. Если ты говоришь, что художник - это уже как индульгенция, все обвинения разом снимаются! Искусство – такой язык универсальный, на котором все общаются. И это не приводит ни к войнам, ни к конфликтам.
Творчество – такое место, где нет границ, нет правительств, ничего нет. Мир фантазий - единственное, что отличает человека от обезьяны.
- Кстати, о границах и правительствах. Не приходилось ли вам сталкиваться с цензурой и наездами власти в родном отечестве? Взять клип «Скотина», основанный на ваших рисунках, где можно усмотреть жесткую сатиру на современное российское общество и на самого Путина.
- Нет, не приходилось. Приходилось сталкиваться с обычным цинизмом людей, которые позволяют себе отзывы, что это политически ангажированный клип, за который люди получили огромные бабки. Мол, такое просто так не делается. Неправда. Режиссер Андрей Закирзянов просто взял мои картинки и использовал их для клипа на мою же песню. Он выражал то, что думал по поводу этой песни. Это была его задумка, чисто его. Он был в протестном движении, белоленточник, это его право. Хотя песня была о другом. Не о социальщине. Скотина – это не социальное явление. Это личная драма. Скотина есть в любом человеке. Вопрос, насколько она дрессирована.
«Был бы я Киркоровым, наверное, обиделся б»
- Наверное, не самый приятный для художника вопрос. Вас часто путают с Васей Ложкиным? И как вы к этому относитесь?
- Вася Ложкин - член нашей секты и ему официально дано право косить под меня (смеется – «МК»). А что. Молодой парень хорошие вещи делает. Мы с ним хорошие друзья.
- Ну а путают-то часто?
- Часто. Но ничего страшного. Я к этому спокойно отношусь. Вот если б я был Филиппом Киркоровым, я бы, наверное, обиделся. А так - нормально. Меня часто спрашивают: «Как называется ваша картина? Ну эта, которая с котиками» - Я говорю: «Спросите у Васи» - и даю ссылку.
- Любит, значит, котиков народ?
- Котики хорошо идут. Как пирожки. Но на этом далеко не уедешь. Надеюсь, к серьезному творчеству он еще вернётся.
- Студия «НОМ-фильм» очень долго пыталась запустить очередной кинопроект «Звёздный ворс». Вот он, наконец, снят и выпущен на DVD. А был ли какой-либо прокат?
- У нас был прокат по нескольким городам России плюс еще в Киеве. Из российских городов - в Иркутске, Новосибирске и где-то еще, я сейчас не помню. Ну и в Петербурге с Москвой, конечно. Мы занимались малым прокатом, не пользовались услугами прокатных организаций. У нас на «Звёздный ворс» есть свое прокатное удостоверение.
- Интересный разрыв получается: Москва, Петербург - и сразу Сибирь.
Так получилось, что в Сибири есть художники, которые нас знают, и мы их знаем. Через их связи смогли сделать прокат. «Синие носы» - есть такая группа художников из Новосибирска. Плюс ребята из Москвы, которые в Москве проводят кинофестивали, нам тоже помогли.
- Если не секрет, какие бюджеты у ваших фильмов?
- Первый фильм, «Пасеку», мы сняли за 500 долларов. Плюс, когда уже сняли, нам дали 1500 долларов, чтобы купили хороший компьютер и отдали человеку, который помогал делать монтаж – это была его оплата.
- То есть, по меркам вашего кино, «Звёздный ворс» – это уже самый настоящий блокбастер?
- Да, там уже солидное финансирование. Не государственное, конечно – частное. Олигарх из Москвы поучаствовал в качестве инвестора.
- На окупаемость рассчитываете?
- Когда «Пасеку» сняли, сразу начали производить вэхаэски (VHS-кассеты – «МК»). Накопили ровно столько денег, чтобы снять следующий фильм – «Геополипы» (в этом фильме из четырёх новелл высмеиваются политические вожди разных эпох и народов - от Ленина с Гитлером до Путина – «МК»). Там тоже бюджет был - 500-600 долларов. То есть нам всегда хватает денег ровно на следующий проект. А окупится или нет… Мы никому не платим зарплату за съемки, и сами ее тоже не имеем. Мы не работаем в производстве и деньги не пилим.
- Кстати, у вас в «Геополипах» последняя новелла с нецензурным названием посвящена Путину и другим «официальным лицам» середины нулевых. С распространением этого фильма у вас не возникло проблем?
- Как-то у нас купили права за 200 тысяч рублей на выпуск DVD. Но трёх частей, а не четырех. Последнюю новеллу, про Путина, убрали. Назвали фильм «Вожди». И за 30 тысяч купили потом право допереиздания.
- А сколько вы потратили на «Звёздный ворс»?
- Полмиллиона долларов было выделено в общей сложности. Поверьте, я их в руках даже не держал. Мы снимали большое помещение в течение двух лет. Наши друзья с телевидения дали огромный зеленый фон (для компьютерных спецэффектов – «МК»). Платили только за аренду и специалистам. Ни одни актер, ни один режиссер денег не получил в принципе. Работали в свободное время. Рисовать было просто некогда.
«Комсомольскую лидершу мы довели до инфаркта»
- С чего началось ваше творчество? Свою первую картину помните?
- Первые работы - батальные сцены. В детстве было модно рисовать разгон демонстраций, как человечки маленькие дерутся. И до сих пор я очень много батальных работ делаю. Даже придумывались машины для разгона и машины для ухода от машин для разгона.
- А что за демонстрации вы на рисунках разгоняли?
- Тогда по телевизору часто показывали, как разгоняют демонстрации за рубежом. Вот их мы и рисовали. Думали, как облегчить демонстрантам жизнь, как сделать подземные ходы, чтобы обойти машину, которая всех поливает кислотой – почему-то мы школьниками думали, что демонстрантов из брандспойтов кислотой поливают.
- Вы каким школьником были? Тихим? Хулиганистым?
- Нормальным был абсолютно школьником. Входил в шестерку лидеров. Неформальных. Мы с комсомолом бились. Выступали на комсомольских собраниях ярче, чем они. Потому что изучали литературу и писали стихи в стиле поэтов, которых изучали. И поэтому у нас были блистательные речи. Один раз на собрании нашу комсомольскую лидершу до инфаркта довели. Приходил даже её бойфренд нам морды бить.
- У вас много переходящих образов. Например, снеговики, кочующие из картины в картину.
- Я их начал писать еще в 2001 году. Есть такой замечательный художник Владимир Козин. Нас по культурному обмену с немцами отправили в город Швандорф. Мы жили, пока работали, в местном доме искусств. И в конце устроили там грандиознейшую выставку. Нас полностью обеспечили всеми материалами. Доходило до абсурда. Каждый день стояли два больших бака с полотенцами для вытирания кисточек. Чистыми. Сколько ни израсходуй – на следующий день в баках чистые вафельные полотенца лежат. И стоял холодильник, полностью забитый вином и пивом. Плюс к этому нам еще платили по 12 евро в день! И все картины вернули. Снеговиков я почему-то и сделал в майской теплой Баварии.
- На родные заснеженные просторы потянуло?
- За границей я рисовал очень много. Штук двести выставок было. Рисовал прямо в дороге. Был такой разъездный год, когда меня полгода дома не было. Самый длинный тур (с группой НОМ – «МК») - 46 дней и 46 концертов в разных городах Европы. Я ближе к концу сказал ребятам: «Знаете, что такое ад? Ад – это если этот тур никогда не кончится».
