— Я был вип-клиентом Татфондбанка около десяти лет, — рассказывает Андрей Абрамов. — Все было хорошо, мы жили счастливой жизнью, и ничто не предвещало такого развития событий. Копили деньги на квартиру в Казани, готовились к переезду и уже выбирали район, чтобы рядом была школа и детский сад. Когда в 2016 году в ТФБ было введено внешнее управление, сначала не верили, что все станет плохо, думали, Правительство Татарстана поможет. При этом я сделал дробление вклада, то есть я — так называемый дробильщик. Я открывал вклады на родителей. Это было сделано неоднократно и все считалось по закону. А когда в банк пришло АСВ, оно сказало, что мы — мошенники. Мы с женой очень переживали, но надеялись, что все разрешится в лучшую сторону. К сожалению, этого не произошло, банк объявили банкротом. Мы ездили в Казань на митинги. Жена тогда уже была в положении, но не отпускала меня одного. Говорила, вдруг полиция будет забирать, и ездила вместе со мной с животом. Потом у нее стало плохо со здоровьем. В состоянии беременности она перенесла два микроинсульта, и тогда врачи сказали, что необходимо сделать искусственное прерывание беременности.
Одна дочь не родилась, а другая стала сиротой
Не родившейся дочери Андрея и Оксаны, которую они хотели назвать Анечкой, не стало 12 июня, на седьмом месяце беременности. А здоровье 33-летней женщины стало ухудшаться день ото дня. Приболел и сам Андрей, которому казанские врачи дали направление на операцию по удалению межпозвоночной грыжи. Но его так скрутило, что поездку в столицу Татарстана пришлось отложить на неопределенное время.
Туда же надо было приехать для того, чтобы провести так называемые обратные проводки (то есть все деньги в Татфондбанке аккумулировать на одном счете и не оказаться в числе «дробильщиков»), поскольку на отделении ТФБ в Чистополе давно уже повесили амбарный замок. Все документы были готовы, но выбраться в Казань так и не удалось. В результате реестр кредиторов ТФБ первой очереди закрыли, а фамилии Андрея Абрамова в нем не оказалось.
Позже он все-таки сделал обратные проводки, но поезд уже ушел. В АСВ ему сказали, что он получит только 6 тысяч рублей, которые лежали на банковской карте. Вся остальная сумма оказалась за реестром кредиторов. А 9 ноября у Оксаны Абрамовой остановилось сердце. Она отправилась ночевать к матери, и больше Андрей живой ее не видел. В тот день он стал вдовцом, а восьмилетняя дочь Оксаны от первого брака — сиротой.
Почему АСВ считает «дробильщиков» мошенниками
Логику действий федерального Агентства по страхованию вкладов, на которое жалуются вкладчики ТФБ (дескать, АСВ пытается стрясти с них деньги, которые они и в руках не держали), объяснил доктор экономических наук, заведующий кафедрой ценных бумаг, биржевого дела и страхования Института управления, экономики и финансов КФУ Игорь Кох:
— Сейчас АСВ пытается всеми правдами и неправдами собрать как можно больше денег в конкурсную массу, в том числе и по таким операциям, когда накануне введения в ТФБ внешнего управления люди закрывали одни счета и открывали другие. В принципе эта практика существует и по другим банкам, которые обанкротились, но, может быть, не в таких больших масштабах. Юридически АВС имеет право оспаривать подобные сделки. Если речь идет о таких случаях, когда перед самым закрытием банка люди досрочно закрывали срочные счета и открывали новые на своих родственников и взаимосвязанных лиц, то с финансовой точки зрения они выглядят абсолютно бессмысленными и неоправданными. Из этого АСВ делает вывод, что единственный смысл заключался в раздроблении вклада с целью получить как можно большее возмещение от АСВ. А это уже рассматривается как действия на грани страхового мошенничества. При этом, насколько мне известно, в том числе из средств массовой информации, зачастую сами сотрудники банка рекомендовали своим клиентам поступить именно таким образом. Причем то, что, как вы говорите, человек даже денег в руках не держал, является отягчающим обстоятельством. То есть подтверждающим, что операция была, по сути, фиктивной. А вот если бы человек забрал деньги из Татфондбанка и унес их в другой банк, то тогда к нему не было бы никаких претензий.
Пропавшие миллионы
Лидер Союза пострадавших вкладчиков Татфондбанка и член комитета кредиторов ТФБ Александра Юманова оказалась в курсе печальной истории Андрея Абрамова.
— Как только он мне позвонил, я сразу связалась с помощницей конкурсного управляющего ТФБ, и она мне сказала, что снова открыть уже закрытый реестр кредиторов может только Арбитражный суд РТ, — сообщила Александра Юманова корреспонденту «МК-Поволжье». — Я не рискну предсказать, каким будет решение в данном случае, но арбитражный суд — не гражданский. Он холодный, расчетливый. Не сделал по закону (Андрей мог сделать обратную проводку вплоть до 31 июля 2017 года) — извини. Никакие личные обстоятельства они в расчет не принимают.
Что касается «похоронного списка» лопнувшего банка, то он, по словам Александры Юмановой, состоит уже, как минимум, из пяти человек, трое из которых были вкладчиками УК «ТФБ Финанс».
И последняя деталь. На момент введения моратория на выплаты кредиторам у Андрея Абрамова в Татфондбанке лежало более 4,8 миллиона рублей. Сегодня за эти деньги можно купить 90-метровую 4-комнатную квартиру с машино-местом на охраняемой парковке рядом с «Татнефть-Ареной».
