Кто же вошёл в наш топ-3? Казанец, который вывел татарскую кухню на всесоюзную орбиту (между прочим, лично потчевал чак-чаком с треугольниками другого покорителя орбит - Юрия Гагарина). Художник и поэт со стеклянным глазом, которого Владимир Маяковский называл своим действительным учителем. И, наконец, потомок древнего французского аристократического рода, известный, помимо прочего, несколько неожиданным для аристократа поступком. Именно он впервые включил в переиздание словаря Даля русскую брань.
Реанимировал чак-чак
На стене Дома татарской кулинарии (ДТК) висит мемориальная доска в честь кулинара Юнуса Ахметзянова. Без его усилий Татарстан едва ли сегодня мог бы считать своей визитной карточкой чак-чак с треугольниками.
Сложно представить, но в 50-60-е годы прошлого века в ТАССР рецепты самых популярных сегодня татарских блюд были мало кому известны. Выпускникам кулинарных училищ не преподавали историю национальной кухни.
И Ахметзянов, набиравшийся тогда опыта в кафе «Ашханэ» в качестве обычного повара, начал ездить по татарским деревням, собирать рецепты, приглашать домохозяек, помнящих кулинарные тайны своих бабушек. Кстати, став шеф-поваром ДТК, лучших из них он оставил работать у себя в ресторане. Вообще отбирались повара туда в результате пятидневного конкурса республиканского масштаба: участники соревновались в умении готовить домашнюю лапшу, чак-чак, губадию, эчпочмак, хворост, пехлеве.
ДТК далеко не сразу превратился в фешенебельный ресторан. Несколько десятилетий он был доступен людям с разным достатком: на первом этаже располагались кафе и магазин «Кулинария», где торговали выпечкой и полуфабрикатами, а на втором и третьем — банкетный и малый залы.
Ахметзянов сумел поставил на поток изделия национальной кухни. Фастфуд? Подобным фастфудом в Казани потчевали самых высоких гостей.
Мастер-повар Фатыма Мазитова, которая вместе с ним открывала ДТК, вспоминает: «Юнус Ахметзянович обслуживал Юрия Гагарина. Артисты у нас были постоянно, члены ЦК из Москвы приезжали. Что заказывали? Да как обычно. Чак-чак всем нравился, особенно в Москве, куда мы часто ездили на выставки и съезды депутатов обслуживать. Нас всегда спрашивали про чак-чак: что это за кукуруза?»
А талкыш, ставший фирменным блюдом ДТК, до Ахметзянова вообще никто не делал, заверяет Мазитова. Не знали рецепта: «В старину талкыш готовили для богатых семей, а рецептуру передавали из поколения в поколение. Чужим секрет не раскрывали. Юнус Ахметзянович знал одну такую стряпуху, долго упрашивал ее раскрыть способ приготовления этого блюда, кстати, очень трудоемкого. И уговорил».
Книги татарских рецептов Ахметзянов начал писать еще до работы в ДТК. Но первую полную книгу о татарской кухне опубликовал в начале восьмидесятых. Она и по сей день остается наиболее полным из всех существующих сборников.
Ахметзянов обслуживал Олимпиаду-80 в Москве, международные выставки. Так что именно ему, вне всяких сомнений, удалось вывести татарскую кухню на всесоюзную орбиту.
Умер он в 1984 году. А в 1996 году ДТК закрыли на реконструкцию. У ресторана часто менялись собственники. Наконец, в 2004 году открылся обновленный ДТК. Тогда и появилась на его стене мемориальная доска.
Сделал Маяковского поэтом
Здание гимназии №3 на улице Горького украшает мемориальная доска с надписями на татарском, русском и… украинском языках. «В этом здании учился выдающийся украинский художник-новатор, основатель футуризма в России Д. Бурлюк».
Того самого, о котором вспоминал Маяковский: «Мой действительный учитель, Бурлюк сделал меня поэтом…»
Давид Бурлюк был художником-футуристом, поэтом, литературным критиком. Родился он на Украине, где начал рисовать, а в Казань его занесло случайно. Фантастическим образом ему в руки попала газета, где сообщалось, что Казанская художественная школа объявляет набор учеников. На решение учиться в Казани повлияла репутация школы, находящейся на подъеме своего развития. В августе 1899 года Давид с матушкой приезжают в Казань. В то время Казанская художественная школа располагалась на Большой Лядской улице, в здании, принадлежавшем Софии Вагнер. Сейчас это гимназия № 3. Эскизы, которые показал Давид, очень понравились руководству школы. Он был зачислен.
Бурлюк отличался более чем нестандартной внешностью – с нескладной фигурой, одноглазый (во время детской игры лишился левого глаза), левша. В Казани он жил на 3-й Солдатской улице в доме Шуллер. Это в районе нынешней Достоевского, возле Чеховского рынка. Столовался на той же 3-й Солдатской, около клиники Казанского университета, в заведении, которое содержала вдова дьякона. По словам Бурлюка, «столовка была не последним номером среди радостей жизни». Интересно, что примерно в то же время в художественной школе учился Николай Фешин — Бурлюк был знаком с ним поверхностно, зато впоследствии, в Америке, они крепко сдружились.
В Казанской художественной школе Бурлюк не доучился: в 1902 году он продолжил образование уже в Мюнхене. Лишь спустя десять лет художник вновь побывал в Казани – но уже в статусе отца русского футуризма, возглавляя широко известное турне футуристов по России, в котором участвовал и Маяковский.
В 1920 году Бурлюк эмигрировал в Японию, а оттуда – в США. В Америке беспокойный художник и осел окончательно, умерев в 1967 году а Нью-Йорке. «…Казань, люльку своего искусства, я вспоминаю всегда с улыбкой», - писал он в своих воспоминаниях.
Мемориальную доску в честь Бурлюка установили на стене третьей гимназии в 2004 году по инициативе нижнекамского украинского общества.
Добавил Далю ругани
Во флигеле главного здания КФУ размещен барельеф с портретом основателя Казанской, а позже - Петербургской лингвистических школ Ивану Александровичу Бодуэну де Куртенэ. Потомок древнего французского аристократического рода, ведущего свое начало от короля Людовика VI (в Польшу предок Бодуэна де Куртенэ переселился на рубеже XVII—XVIII веков), работал профессором в Казанском университете в 1875-1883 годах.
Именно в Казани этот человек совершил переворот в науке о языке: до него в лингвистике господствовало историческое направление, а языки исследовались исключительно по уцелевшим письменным памятникам. Де Куртенэ же выступал за изучение живых языков и диалектов. Он первым начал применять в лингвистике математические модели. Доказал, что на развитие языков можно воздействовать, а не только пассивно фиксировать происходящие в них изменения.
Крепко влетело Бодуэну де Куртенэ за отношение к языку от современников. Иван Александрович подготовил третью и четвёртую редакции словаря В. И. Даля, пополнив его новыми словами, в том числе - и бранными. За это и был подвергнут жёсткой критике. Не переиздавался «Бодуэновский словарь Даля» и в советские времена.
Но пострадал Бодуэн де Куртенэ не только за это. Он выступал за культурную самостоятельность Польши и равноправие польского языка с русским – и в 1914 году был арестован властями Российской Империи. В 1918 году Иван Александрович уехал в Польшу, где занялся политикой, отстаивая права нацменьшинств. В 1922 году его кандидатуру даже против его желания выдвигали на пост президента Польши.
Мемориальную доску, несколько лет назад появившуюся в Казани, изготавливал в Польше скульптор Александр Врублевский.
